Присів дідусь біля ліжечка свого хворого онука. Тільки осінь настала, а онук вже знову: "Кхе-кхе...". До своєї вечері ледь доторкнувся, а хліба й зовсім не скуштував. Зітхнув дідусь, ввімкнув нічник та й заговорив:

Присел дедушка на край кровати своего больного внука. Едва осень наступила, а внук уже опять: "Кхе-кхе...". К ужину едва прикоснулся, а хлеба и совсем не попробовал. Вздохнул дедушка, включил ночник и заговорил:

– Как много вы всего достигли,
да мне до вас с горы лететь!

Как я в эту глушь залез?
Дом, заброшенный веками,
за оградой тёмный лес
с кабанами и волками,
от заросшего пруда
тянет гнилью, в общем, вроде
(признаю не без труда)
отдыхаю на природе.

"Яшико Сагамори - одна из самых ярких журналисток современности", - такое или похожие заявления довольно часто встречаются в сети. Однако искать эту фамилию в списках японских журналистов нет смысла, потому что прочитав несколько действительно ярких и остро-полемических статей этой журналиски, понимаешь, что искать надо в другой части света - в Америке, или на Ближнем Востоке.

Сквозь воздух, сквозь пальцы, прозрачные стены
разлук, как песок – наугад, невпопад –
просыпалась жизнь безвозвратно, бесцельно,
и в прошлое, ставшее горько бесценным –
уже никогда наяву не попасть –

Я с рождения томилась в границах материального мира. Только определила я это словами гораздо позже, когда научилась переводить язык души на земное наречие. А в детстве я часто смотрела на небо и гадала, а что же находится там, высоко, за проплывающими мимо облаками.